Эстетическое размышление о...

В городе Москва по Новинскому бульвару двадцать пятым номером расположился знаменитый дом Наркомфина. Моисей Гинзбург строил его по новаторскому проекту во времена свободного искусства 1920-х годов. К 1930-ому дом был открыт. Теперь это важная городская достопримечательность, выдержавшая даже реставрацию и не потерявшая своих характерных черт.

Например, Гинзбург выбрал белый и черный цвет для фасада дома, потому что к тому времени уже сложилось колористическое представление о мире. Теплые оттенки сужают пространство, а холодные расширяют его. Здесь архитектор выбирает белый цвет, который не значит ничего, не несет в себе потайных смыслов. Простота и функциональность.

Второй принцип архитектуры Гинзбурга: геометрия гармонизирует пространство. Он построил дом идеальный как с эстетической, так и с функциональной точки зрения. Архитектурная масса, состоящая из плоскостей, пространства, горизонталей и вертикалей, выстраивает вокруг себя определенное ощущение, задает тон и диктует даже ритм жизни своих обитателей.

Геометрия гармонизирует пространство, а вслед за этим и человеческую жизнь. Этот дом не является домом-коммуной, а относится к «переходному» типу, так как в нем есть деление на общественные и частные пространства, однако он все же подчиняет жильцов общественному укладу. Быт, спорт, досуг — все это выносилось в область пристройки, где идея коммуны осуществлялась уже в полном объеме. Столовая располагалась в стеклянном корпусе, но была возможность оборудовать кухню и внутри жилой ячейки. А вот стирать приходилось уже точно в общественной прачечной. Просторные коридоры вели на крышу, где был обустроен природный солярий для всех жителей. Солярность вообще занимала умы архитекторов в то время, поэтому окна приобретали особое значение и естественное освещение старались использовать, насколько это было возможным.

Дому присуща асимметрия. Этот прием архитектор использовал, чтобы разрушать сложившееся представление о монументальном пространстве. С разных ракурсов пристройка открывается совершенно по-новому. И еще одно важное идейное решение — это множество горизонтальных линий, тектоника здания подчинена им. А рядом высится сталинская высотка на Баррикадной — торжество вертикали. И это соседство позволяет сделать эстетическое сравнение двух этих непохожих домов.

Свободное искусство 1920-х годов быстро закончилось. Асимметрия превратилась в колонны и эркеры монументальных домов вдоль проспектов, в сталинский ампир. Горизонтальность — то, к чему стремится общество сейчас — сменилась вертикалями везде, где было возможно. И произошел обратный скачок в«имперскость».


Однако очередной «массовый» возврат к идеям эгалитаризма* Гинзбурга в архитектуре произошел при Хрущеве и продолжился дальше.

Эгалитаризм — концепция, в основе которой лежит идея, предполагающая создание какого-то общества с равными социальными и гражданскими правами всех членов этого общества и, как идеал, — равенство прав и возможностей. Противоположность элитаризма.

Знаменитые пятиэтажки, которые сформировали ощущение города у нескольких поколений жителей нашей страны. Они стали культурным феноменом. Мерой вещей, времени и статуса. Единицей культуры. Но к ним присоединяются новостройки 1970-х, сходство которых высмеивал Эльдар Рязанов в «Иронии судьбы». И до сих пор дома эти осмысляются новыми молодыми обитателями города. Так, у группы Комсомольск есть целая песня, посвященная пятиэтажкам, с одноименным названием. А город пытается избавиться от них, заменив новостройками.

Пятиэтажечка, смотри
Хищными, влажными окнами Новостройки за тобою следят
Если вдруг тебя поймают
Разорвут на кусочки, наверное, съедят

Концепты, которые можно найти в доме Наркомфина все-таки перекочевали в наше время. Теперь в новых жилых комплексах предусмотрены общественные пространства: лобби, детские площадки, на первых этажах кафе и спортзалы. Разные бытовые решения в зоне быстрого доступа – теперь наша постоянная реальность. Типовая застройка, правда, все еще оставляет желать лучшего. Например, некоторые современные дома даже вблизи кажутся рендером, картинкой на экране монитора. Естественно, что при таком подходе игра с пространством, асимметрия и вариативность ракурсов, которая предусмотрена Гинзбургом, просто невозможна.